Артур жил в Лондоне уже два месяца и пока мог признать лишь одно: дела у него шли из рук вон плохо. Он прошел десяток собеседований в строительных и дизайнерских фирмах, но выхлопа пока не было. Он таскал от порога к порогу портфолио с лучшими своими эскизами, распинался о своей степени, работах, стремлении к прекрасному… А толку? Ему обещали позвонить, когда рассмотрят всех кандидатов, хвалили, отечески хлопали по плечу – и выпроваживали. Каждый раз одно и то же. Деньги, выданные тестем, таяли на глазах. Правда, один из хозяев архитектурных агентств все-таки над ним сжалился и, впечатленный его рисунками, позвонил знакомому арт-агенту.

Так у Артура появился шанс на заработок. Призрачный, требующий вложений, даже бредовый, но лучше, чем совсем ничего. Похвалиться семье, правда, он никак не мог. Позвони он тестю с новостью о том, что кто-то хочет выставить серию его картин, которых пока еще нет даже в проекте, и тот больше и фунта не выдаст на попытки устроиться в Лондоне. Скажи жене о том, что вся серия посвящена обнаженной женской натуре – она уж точно будет недовольна. У них и раньше случались неприятности из-за его общения с моделями, а уж теперь, когда у них почти год не было нормальных супружеских отношений… Можно только представить, что она подумает. А Эдди нельзя переживать. Ее задача – выздоравливать, а его – найти средства на пропитание. Артур рассудил, что о способах заработка расскажет позже и только в случае удачи. Победителей ведь не судят?

Для удачи, однако, требовались определенные условия. Он нашел под съем неплохую студию в бывшем фабричном здании, набросал несколько идей и получил одобрение… Оставалось последнее – найти хорошую модель. Последнее, но самое трудное. Поначалу Артур полагал, что это не займет много времени, ведь желающих подработать всегда было предостаточно. Впрочем, Лондон преподнес ему сюрприз. С момента подачи объявлений в газету и интернет откликов было предостаточно. Каждый день Артур проводил по несколько часов в кофейне, отсматривая кандидаток, и приходил к неутешительным выводам. В Лондоне на работу натурщицами за приемлемые для него деньги соглашались только наркоманки и дурно пахнущие бездомные старухи, которые, очевидно, прочли объявление в газете, под которой и спали. Славно.

На сегодняшнюю встречу Артур собирался без особого энтузиазма. Голос на той стороне трубки явно не принадлежал старухе, но он увидел уже достаточно наркоманок, которых не украсишь даже театральным гримом, алкоголичек с отекшими лицами, нелегалок, плохо говорящих по-английски… Этот день обещал стать лишь очередным в череде неудачных.

Заняв уже привычный стол подальше от входа, Артур заказал себе чашку дрянного местного кофе и принялся ждать. Стол был выбран удачно – свет из большого незанавешенного окна падал прямо на противоположное сидение, так, чтобы и тон кожи, и все мельчайшие недостатки были заметны с первого же взгляда.

Чего он вообще ждал? Какую модель он искал? Артур и сам до конца не понимал. В уме был лишь набросок нужной фактуры, совершенно призрачный типаж, словно бы глиняная скульптура, чья кожа не была окрашена тоном живой плоти, чьи глаза были только болванками, не имевшими живого взгляда и цвета. Он ждал подсказки от собственного чутья, ждал, когда внутри что-то щелкнет и скажет: «вот она-то тебе и нужна».

До встречи была еще примерно четверть часа. Миг расслабления для делового человека, маленькая жизнь для глаз художника. Люди в окне мелькали, вереницей спеша по своим делам, а Артур вглядывался во всю эту суету уже без всякой надежды. Если в первый день он искренне верил, что какая-нибудь симпатичная женщина в легком пальто может спешить к нему на встречу, то сейчас обращал внимание на самых жалких и серых, пытаясь разглядеть в них что-то особенное. Словно бы заранее готовил себе спасательный круг в океане эстетического отчаяния.

На костюмированную постановку можно было бы взять почти любую женщину, но его задачей было найти натуру, прекрасную в костюме Евы – проще говоря, модель на обнаженку.

По стеклу забарабанили капли дождя. Толпа за окном слилась в сплошной серый поток, и Артур отвернулся. Бесполезно. Теперь никого там не рассмотришь, да и если удастся – едва ли это его Та Самая.

От невеселых размышлений его отвлек колокольчик на входной двери.

Где-то у него в голове пронеслась мысль: «неплохое начало». Мысль непрошенная и не привязанная к ситуации. Миловидная девица вполне могла просто зайти спрятаться от дождя и выпить местного пойла с булочкой. Хотя…

Артур ненавязчиво пригляделся. Да, товар лицом, если такое выражение вообще уместно в данном контексте. Маленький рост уравновешен идеальными пропорциями с длинными ножками и изящным туловищем. Личико слегка детское, но взгляд ищущий, даже немного хищный, как у игривой кошки. Притягательные округлости, мягкие даже на вид, но – Артур готов был поспорить на все, что имел – столь же упругие на ощупь. Впрочем, щупать – это удел мастеров скульптуры, ему же хватит и созерцания. Да и миг этот не продлится долго, ведь такой девице вряд ли нужна тяжелая работа за гроши, а ничего другого он предложить не мог.

Более того – не имел права.

Но сущность художника буквально толкала его сорваться с места, кричала, что такой шанс упускать с его стороны преступно… Впрочем, Артур не был уверен, был ли то голос его творческого начала или же просто взыгравшие гормоны. Он даже не понимал, какой шанс этот голос требовал использовать: нарисовать эту миниатюрную богиню или узнать, какова она на вкус.

Нет. Об этом нечего и думать. Ему из рук неведомого Бога уже досталась Эдди. Жена его отличалась красотой классической и возвышенной, здесь же его глаз зацепился за совсем иное – красоту земную. Если жену хотелось просто завороженно созерцать издалека, то эту девицу хотелось… Трогать? Или просто хотелось? Слишком много вопросов для секундной встречи глазами.

Когда это создание, раскрыв вновь глаза, зашагало ему навстречу, Артур на миг ощутил себя избранником высших сил. Впрочем, эти же самые силы, верные своим традициям, тут же решили над ним и поиздеваться: перед тем, как сесть, девушка зачем-то сняла курточку.

Совершенное зрелище. Грудь у нее была как раз такого размера, чтобы поместиться в ее же ладошке, но все-таки аппетитно-округлая. Через ткань проступали соски-клубнички, а не бусинки. Стопроцентное попадание. Точь-в-точь в его вкусе. Артур сделал долгий глоток кофе, чтобы хоть на миг спрятать взгляд.

Его щеки запылали, и он порадовался, что сидит в сумрачной стороне столика.

Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что рядом должна быть скрытая камера вездесущего тестя. С каких пор такие девушки желают раздеваться за пару фунтов в час ради искусства? Впрочем, Артур не оторвался бы от всего этого, даже зная, что завтра останется нищим и разведенным. Просто не смог бы.

Слишком хорошо, чтобы быть правдой, и слишком красиво, чтобы отказаться.

Божественное создание, впрочем, умело еще и разговаривать. Мурлыкающим таким голосом с непонятным едва заметным акцентом...

— А? — бесцеремонно переспросил он. Прекрасно. Выставить себя идиотом – лучшее начало делового сотрудничества. Хотя, конечно, фраза милой девы его слегка разочаровала. В его планы, вроде как, не входило тратить на кандидатку последние деньги, но и спугнуть ее было бы непростительной ошибкой. — Латте так латте, как скажете.

Это было не слишком-то вежливо, но Артур даже порадовался возможности встать и отойти на пару минут к стойке баристы. Небольшой перерыв, глубокий вздох, звон кассового аппарата – и Артур вернулся за стол во всеоружии внимания и деловой хватки.

— Первый опыт, говорите? — Отчего-то ему вспомнилась Эдди и та ночь в его комнате, когда все у них случилось впервые. — Интересно. Почему вообще вас заинтересовало это объявление? Не поймите превратно... Просто не каждая девушка согласится на такую работу, тем более молодая и симпатичная.

Артур надеялся, что девушка прочитала его целиком. Николь… Имя приятно каталось по нёбу, как летнее вино.

— Надеюсь, вы прочли объявление внимательно? — уточнил он, дабы обезопасить себя от горького разочарования. Потеря такой модели после начала работы казалась ему перспективой чуть ли не страшнее развода, хотя от одной мысли об этом в груди защемило. Совесть… Хоть ее еще не удушили гормоны. — Я должен уточнить, прежде чем мы с вами сможем о чем-то договориться. Вам придется по многу часов сохранять одно положение, иногда неудобное, и это в обнаженном виде. Конечно, у меня есть обогреватель, но…

«Но я предпочел бы без него» — чуть не ляпнул он, снова мельком пройдясь взглядом по линии ее груди.

— Но все-таки нужно хорошее здоровье и выносливость. Могут затекать мышцы. — Не самое ловкое завершение фразы, но, по крайней мере, оно показывало самого Артура с хорошей стороны. — Работать придется в дневное время, чтобы попасть в свет. Это не помешает вашей работе? Чем, кстати, вы занимаетесь?

Он легко мог представить Николь студенткой или официанткой в аккуратном передничке, но фантазию, рисующую куда более смелые картины, приходилось сдерживать силой воли.

— Также меня волнует вопрос оплаты. В объявлении ставку я указывал, но, возможно, у вас есть возражения… Сколько вы хотите…

Голос вдруг сорвался и не дал закончить вопрос. То было благо: вопросы на ум приходили самые разные, но искусства касались в последнюю очередь.

—… за позирование? — откашлявшись, договорил он, из последних сил делая вид, что интересуется чизкейком в ее десертной тарелочке и ничем больше.

На самом-то деле, Артур думал даже не столько о деньгах, сколько о ее губах. Николь еще не успела притронуться к кофе и десерту, но губы ее отчего-то выглядели влажными и карамельно-сладкими, припухшими, как от долгих поцелуев.

Вспомнилась вдруг давно подцепленная где-то теория, будто губы женщины – прямое отражение ее половых губ.

«Сколько вы возьмете за шанс это проверить?»

Но, разумеется, Артур не задаст этого вопроса.

— Вы будете нужны мне пять дней в неделю за редким исключением. Это не помешает вашей основной занятости? — спросил он вместо всего того, что приходило в голову. — Не хотелось бы прерывать работу на середине.

Работа с ней, конечно, будет испытанием, почти проверкой на вшивость. Но ведь он и раньше работал с моделями, даже уже будучи женатым... Прежде, правда, он всегда мог забраться в постель к жене после особо будоражащих воображение постановок...

Нет. Теперь его воображение должны будоражить только долги и грядущий суд по опеке.